Жалость к обоим пронзила сердце Евы.

– Руди, мне надо поговорить с ней.

– Ей необходимо поспать. Ей надо забыть все это. – Он поднял свободную руку и поправил Пайпер сбив­шиеся волосы. – Когда ей станет лучше, когда она бу­дет в состоянии передвигаться, я заберу ее отсюда. Ку­да-нибудь в теплое солнечное место, где много цветов. Там она излечится от всего этого. Я знаю, что вы думае­те обо мне, о нас. Меня это не волнует.

– Не имеет значения, что я думаю о вас. Только ее состояние имеет значение. – Ева подошла к кровати с другой стороны, чтобы видеть его лицо. – Не кажется ли вам, что она выздоровеет быстрее, если будет знать, что человек, который сделал с ней все это, арестован? Мне необходимо поговорить с ней.

– С ней сейчас нельзя разговаривать об этом. Вы не можете понять, что она переживает, каково ей сейчас!

– Я могу понять. Я знаю, через что она прошла. Я очень хорошо представляю себе, через что она про­шла, – повторила Ева, четко выговаривая каждое слово и глядя прямо в глаза Руди, который с интересом смот­рел на нее. – Поверьте, я не сделаю ей больно. Я хочу изолировать этого человека, Руди, прежде чем он сдела­ет то же самое с кем-нибудь еще.

– Ну, хорошо, – сказал он после некоторого раз­мышления. – Но я должен быть здесь. Я могу ей пона­добиться. И доктор, доктор тоже должен находиться здесь! Если ей станет плохо, он сможет вновь успокоить ее.

– Ладно. Но вы не должны мешать мне работать.

Руди кивнул и снова посмотрел на лицо Пайпер.

– Скажите, сможет ли она… Как долго… Если вы знаете, что сейчас с ней, сколько времени ей понадо­бится, чтобы все это забыть?

– Она никогда не забудет этого, – сказала Ева грустно. – Но она научится с этим жить.

– Это постепенно приведет ее в себя. – Доктор был молод и, судя по всему, еще сохранил любовь и предан­ность своему искусству. Он ввел лекарство сам, не став обращаться за помощью к медсестрам или своим ассис­тентам. – Я дал ей медленно действующий препарат, через некоторое время она проснется и не будет слиш­ком возбуждена.

– Мне надо, чтобы она была в полном сознании, – сказала ему Ева, и он внимательно посмотрел на нее своими карими глазами.

– Я знаю, что вам нужно, лейтенант. В обычных ус­ловиях я бы ни за что не согласился будить искусствен­ным образом такую пациентку, как Пайпер. Но я пони­маю необходимость этого. Надеюсь, и вы понимаете, что ей необходим максимальный покой.

Доктор пощупал пульс и внимательно изучил пока­зания мониторов.

– Ее состояние стабильно, – сказал он, оглянув­шись на Еву. – Но выздоровление от физической и пси­хологической травмы такого рода – дело долгое.

– Вы когда-нибудь бывали в клиниках для изнаси­лованных?

Доктор удивленно поднял брови.

– У нас нет таких клиник.

– Еще пять лет тому назад они были, но потом власти пересмотрели положения о проституции. В этих клиниках лежали в основном проститутки – преимуществен­но молодые девочки, которые приехали из провинции в большой город и не смогли приспособиться к его жес­токим законам. Я тогда работала в соответствующем от­деле и очень хорошо все это изучила. Я знаю, что надо делать.

Доктор кивнул и, наклонившись, приподнял веко Пайпер.

– Она приходит в себя. Руди, вас она должна уви­деть первым. Говорите с ней, успокаивайте ее. Ваш го­лос должен быть мягким и негромким.

– Пайпер. – Руди наклонился над постелью. – До­рогая, это я, Руди. С тобой все в порядке, ты в абсолют­ной безопасности. Мы снова вместе. Ты слышишь меня?

– Руди? – Пайпер произнесла это, не открывая глаз, лишь слегка повернув голову на подушке. – Руди, что случилось?.. Что случилось? Где ты?

– Я здесь. – По его щеке скатилась слеза. – Я буду все время с тобой.

– Саймон избил меня. Я не могу пошевелиться.

– Его уже нет. Ты в безопасности.

Пайпер наконец открыла глаза, и Ева увидела мельк­нувшую в них тень паники.

– Пайпер, вы помните меня? – спросила она, тоже наклонившись над кроватью.

– Вы из полиции. Вы хотели, чтобы я говорила плохие вещи о Руди…

– Нет. Я лишь просила вас говорить правду. Руди здесь, он никуда не уйдет, пока мы будем говорить. Скажите мне, что с вами случилось. Расскажите мне о Саймоне.

– Саймон… – Пайпер взмахнула рукой, как будто пытаясь отогнать видение, огоньки на мониторах забе­гали чаще. – Где он?

– Его здесь нет, он не может причинить вам боль. – Ева нежно взяла Пайпер за руку. – Никто не обидит вас. Но вы должны мне помочь. Вы должны мне рас­сказать, что он сделал.

– Он позвонил в дверь, и я открыла. – Ева увидела, как у нее вращаются зрачки под полуприкрытыми века­ми. – Я была рада видеть его. В Рождество принято де­лать подарки, а у него была большая серебряная короб­ка в руках. Подарок. Я подумала, что Саймон принес подарки для нас с Руди, и сказала, что Руди нет дома. Но он уже знал это. Он сказал: «Здесь только ты и я». Он улыбнулся и положил руку мне на плечо…

Пайпер откинулась на подушки и некоторое время молчала, тяжело дыша.

– Я плохо помню, что было потом, – пробормота­ла она. – У меня закружилась голова. У меня так силь­но закружилась голова, что я перестала видеть все во­круг. Я вынуждена была лечь, и я очень странно себя чувствовала. Я не могла пошевелиться, не могла от­крыть глаза. Я не могла думать…

– Вы помните что-нибудь из того, что он говорил? Хотя бы что-нибудь.

– Он сказал, что я прекрасна. Он знает, как сделать меня еще прекраснее. Сказал, что любит меня, только меня. Это настоящая любовь, он хочет, чтобы я была его единственной любовью. Другие для него не имеют значения. Только я. Он продолжал говорить, но я не могла отвечать. Он сказал, что все его прежние возлюб­ленные мертвы, потому что они не были настоящими. Они не были чисты и непорочны… Нет!

Неожиданно она вырвала руку и попыталась встать, но Ева придержала ее за плечи.

– Все в порядке. Вы в безопасности. Я знаю, Пай­пер, что он сделал вам больно. Я знаю, как вы измуче­ны. Но теперь вам не надо ничего бояться. Смотрите на меня, говорите со мной. Я не позволю больше никому обидеть вас.

– Он привязал меня! – Слезы ручьями текли у Пайпер по щекам. – Привязал к постели и стал сни­мать с меня одежду. Я умоляла его не делать этого, ведь он был моим другом!.. Потом он разделся. Ужасно! Там была видеокамера, и он позировал перед ней. Улыбался и говорил, что я была плохой девочкой. Его глаза… Что-то страшное было в его глазах. Я кричала, но никто не мог услышать меня. Где Руди?

– Я здесь. – Он с трудом смог произнести эти слова и поцеловал ее в лоб. – Я здесь.

– Он делал со мной ужасные вещи. Он изнасиловал меня, мне было так больно… Он сказал, что я прости­тутка. Большинство женщин – проститутки, они лишь притворяются, что они актрисы. И мужчины правы, когда используют их, а затем бросают. Я действительно чувствовала себя проституткой, и он мог делать со мной все, что захочет. И он делал, он продолжал делать мне больно! Руди, я все время звала тебя, чтобы ты остано­вил его.